Интервью: уменьшение груди

21.01.2012

1 2

Корр.: А как происходит сам процесс операции?

А.В.: Для начала, мы делаем всё для того, чтобы полностью исключить возможность осложнений. И только в том случае, если предварительное обследование не выявило никаких противопоказаний, приступаем непосредственно к самой операции, по завершению которой, независимо от самочувствия пациентки переводим её в реанимацию. Делается это для того, чтобы исключить даже малейшую вероятность риска для здоровья женщины.Там она находится до тех пор, пока не прийдёт в себя, и только после этого её переводят в палату, где какое-то время (обычно это день или два) мы наблюдаем за ней.

Корр.: Александр Викторович, бывают ли в вашей практике пациенты, которые не совсем отдают себе отчёт в том, что хотят, а результат, пусть даже идеальный по медицинским меркам, потом не оправдывает себя в их глазах?

А.В.: Такую вероятность, мы обсуждаем с клиентами во время предварительной консультации … Ведь действительно, бывает так, что пожелания клиента не совпадают с его возможностями, что как правило продиктовано индивидуальными особенностями каждого конкретного случая… В таких ситуациях мы считаем необходимым предупредить пациента заранее, что результат может не оправдать его ожидания, исходя из таких-то и таких-то причин… Если пациент обучается, слышит хирурга, то проблем не будет, так как мы предсказываем результат заранее… Ведь консультация и предназначена для того, чтобы объяснить человеку как это делается, и если он не понимает – научить его… Но если пациент, несмотря на рекомендации хирурга, продолжает настаивать на заведомо неудачном варианте, мы отказываемся от операции, сохраняя свою репутацию…

Ведь, как гласит известная пословица, всех денег не заработаешь. И для меня пластическая хирургия – это в первую очередь не станок для зарабатывания денег, не конвейерное ремесло, а искусство, в которое я вкладываю всего себя, свой труд, свои старания и душу… И смотрю я на неё не глазами ремесленника, а глазами художника… Ведь мало просто сделать операцию – потом ещё нужно пациента выходить… И для чего тратить этот труд? Для того, чтобы пациент испортил мою работу? Знаете, вот для меня ценно, когда пациент смотрит, а в его глазах ТАКАЯ благодарность, какую не купишь ни за какие деньги! И эта благодарность больше, чем иной раз гораздо больше, чем когда им жизнь спасают… Потому что спасение жизни люди часто воспринимают обыденно, как нечто само собой разумеющееся… Мол он врач, он должен. А подарить красоту, избавить от комплексов, может быть как-то даже изменить этим самооценку и судьбу человека – вот что заставляет почувствовать себя необыкновенно, эти чувства сложно описать словами, но каждый врач знает о чем я говорю. Другими словами, я за то, чтобы получать максимально идеальный результат. Для меня это прежде всего вопрос личных профессиональных амбиций. (улыбается Александр).

Корр.: Сейчас редко встретишь человека, так увлечённо, с таким жаром говорящего о своей работе… Поэтому не могу не задать этот вопрос: что вас привело именно в эту профессию?

А.В.: Вы знаете, когда-то я посмотрел фильм про пластического хирурга… Не буду вдаваться в детали сюжета, но именно тогда я понял что хочу пойти именно по этому пути. Было сложно, поскольку отделения пластической хирургии как дисциплины, как профессии, в то время ещё не существовало, пластических хирургов были единицы и попасть к ним на обучение было невозможно. Но «невозможно» для меня не приговор. Это – вызов.

Уже заканчивая институт, я нашёл информацию про набор на обучение у известного профессора, Брусовой Л.А., и попытался было прорваться к ней на курсы… Но мне сказали «Иди гуляй, ты ещё слишком молодой...» Но настойчивость города берёт… А у меня в то время как раз одна знакомая работала в клинике пластической хирургии. Я позвонил ей и спросил, можно ли мне прийти к пластическому хирургу, чтобы узнать хотя бы, какие курсы нужно заканчивать, какие книжки читать и как стать пластическим хирургом? И вот, получив разрешение, я пришёл к нему в его частную клинику с рюкзаком за спиной, и массой вопросов. Он назвал мне пару каких-то книжек… Правда, сразу уточнив при этом, что достать их будет трудно, а свои он мне не даст.

Тогда я спросил его: «Можно я к Вам приду, посмотрю у вас за спиной как Вы делаете операцию?» Он: «Ты ещё молодой, тебе это не нужно, давай через два года приходи, когда получишь диплом хирурга…» Ну выгонял он меня выгонял, а потом всё- таки сдался и разрешил приехать. Так я увидел первую операцию, и поразившись виртуозности и ювелирной тонкости его работы, уже окончательно определился с выбором своего пути.

Помню, после этого он мне задал вопрос: «А чего ты пришёл? Ты что подсмотрел, что пластическая хирургия – это короткий путь к известности, что там деньги зарабатывают?» Я говорю: «Я не знаю, ни кто Вы ни сколько Вы зарабатываете, я не знаю Вашу фамилию и не слежу кто известный, кто неизвестный. Мне нужно определиться: либо действительно пластика, либо продолжать развиваться в кардиохирургии. Он: «Ну ладно.» И после этого разговора и нескольких визитов к нему в клинику, сразу взял меня в ассистенты.

Корр.: Ни разу не пожалели о выбранном пути?

А.В.: Попав в пластику не жалел об этом ни разу, ни секунды! Просто я понял что это действительно моё... Но мало только сделать выбор – если хочешь действительно чего- то добиться, нужно долго и терпеливо идти к результату. А любая дорога начинается с первого шага. Ведь нельзя сразу же стать мастером своего дела – скальпель в руках ещё не делает из тебя хирурга. Нужны знания, нужно и санитаром побыть, медбратом и асисстентом увидеть изнанку этой жизни своими глазами. Другими словами, учителя в институте говорили даже, что хороший хирург должен носить штаны терапевта. Необходимо, чтобы он знал не только, как сделать надрез и зашить, но и что-такое элементарный грипп, что такое желчно-каменная болезнь, что такое фурункул… Именно поэтому я постоянно учусь, стараясь не упускать ни малейшей возможности перенять чужой опыт. К тому же я всегда мечтал заниматься тем, чем никто не занимается. Мне хотелось быть уникальным. Знаете, в одном фильме показывали, как за кардиохирургом прислали вертолёт из другой страны, потому, что таких как он больше не было. И мне захотелось в хирургии стать таким как он…

Корр.: А случаются ли ситуации, в которых Вы способны пойти на осознанный риск?

А.В.: Никогда. Я не имею права экспериментировать с человеческим здоровьем и красотой. И если я не уверен на 100 % в том, что смогу добиться желаемого результата, то я не делаю и рекомендую других специалистов.

Корр.: А у Вас бывает так: «Так-так, что бы тут исправить?»

А.В.: Нет никогда. Когда просто общаешься с человеком, то никогда не оцениваешь его как материал для работы, что ему вот это нужно сделать, или это… Даже мысленно. Ведь хирургия – это не ремесло, это - искусство! И взгляд пластического хирурга – это взгляд не только доктора, но и художника.… И механически это включаться не должно.

Что тут можно от себя добавить? Пигмалион со скальпелем вместо резца в руках… В руках, в которых красота обретает форму… И скальпель здесь - не скальпель, а резец творца, который из бесформенной груды породы способен изваять шедевр… Именно здесь, глядя на этого искренне увлечённого своей работой человека, я наверное впервые по настоящему остро ощутила ту тонкую грань, заканчивается техника и начинается искусство… Невольно вспомнились слова одного арабского поэта: « В сердце того, кто страстно стремится к красоте, она сияет ярче… неизмеримо ярче, чем в глазах созерцающего ее…» И добавить к этому пожалуй уже нечего…

1 2